Она ждала свою свадьбу с нетерпением. И не думала, что до вечной разлуки с Богданом — всего несколько часов

Она поклялась быть верной: Похороны Мария почти не помнит. Сначала несчастную невесту отпаивали лекарствами, а потом «скорая» забрала ее в больницу.

На кладбище было тихо, только листья деревьев шелестели на ветру. Мария положила на могилу букет ромашек. Ранее Богдан дарил ее любимые цветы, она улыбалась, гадала на лепестках и на последний лепесток приходилось слово «любит».

В ту последнюю встречу, он тоже подарил ей ромашки. Большие, красивые, с ярко-желтыми серединками.
«Я люблю тебя и всегда буду тебе верной, любящей женой. Обещаю! Клянусь! », — обняла его крепко-крепко Мария.

«Подожди со свадебной клятвой. Еще платье тебе не дошили», — пошутил в ответ любимый.

До даты их свадьбы оставалось три недели. Девушка ждала ее с нетерпением. И не думала, что до вечной разлуки с Богданом — всего несколько часов.

А ночью бледная, как стена, мама разбудила ее и прошептала: «Богдана больше нет. Авария». Похороны Мария почти не помнит. Сначала неутешительную невесту отпаивали лекарствами, а потом «скорая» забрала ее в больницу.

Затем Марии долго снились ромашки с желтыми солнышками, смех Богдана и обещание быть ему верной всю жизнь. Глядя на фото любимого, решила, что если пообещала — то сдержит слово. А горе не утихало, щемило в сердце.

Мария пыталась отвлечься учебой, затем работой, но легче было только на кладбище, у могилы. Казалось, Богдан здесь, рядом. Мысленно разговаривала с ним, рассказывала о новостях в селе, просила совета.

Прошел год, другой. Подруги пытались развлечь Марию, приглашали в гости и на прогулки. Девушки убеждали ее, что надо жить дальше, открыть сердце для новой любви. Ведь она еще так молода. Но Мария только молчала.

И сегодня она с букетом ромашек сидит у могилы любимого. И на душе — беспокойство и буря чувств: злость, бессилие, растерянность.

Несколько дней назад Мария впервые за долгое время встретила друга своего брата, Павла, с которым вместе росли. Тот посмотрел на нее проницательным взглядом — в самое сердце. И столько в его глазах было добра, сострадания, душевности.

Мария почувствовала, что Павел хотел что-то сказать, но, видимо, не решился. Ей почему-то тоже захотелось с ним поговорить, пойти на это тепло, на свет его искренних карих глаз. Почувствовала — и испугалась. Пыталась стереть из памяти тот эпизод, но тщетно.

Рассказала о переживаниях любимому.
«Богданчик, как мне быть? Ты в сырой земле, а я … живу дальше. Ну почему? Разве я имею право быть счастливой? Думать о другом. Я тебе поклялась, — говорила с милым Мария. — Прости мне мою слабость, Богданчик ».

Не знала, что еще сказать, как загладить вину. Задумалась. Стало тихо. Вдруг девушка услышала хлопанье крыльев. Неподалеку от нее, на могилу Богдана у букета ромашек опустился белый, как снег, голубь.

Мария удивленно наблюдала за птицей. Тот ходил по гранитной плите памятника, затем посмотрел на нее пристально, защебетал, взмахнул крыльями и взлетел в синеву небес.

Через несколько дней Мария рассказала о том случае сестре. А она прижала ее и вздохнула: «Может, Богданова душа просила тебя отпустить ее? Потому что ей надо жить вечной жизнью, а тебе — земной. Мне кажется, Богдан хочет тебя подбодрить, потому что ты заслуживаешь лучшего. Он будет рад, когда ты счастлива».

Вскоре после разговора с сестрой Мария снова встретила в городе Павла. Поздоровалась первой и улыбнулась.