Бывшая заложница пока не пришла в себя после пережитого стресса.
Вспоминает пережитое со слезами на глазах. — Сама я родом из Ставропольского края, в Москву сбежала от мужа и бытовых проблем в 2005 году. На родине в то время приличную работу днем с огнем было не найти, да и профессии у меня нет.
В декабре 2015 года Елена, как обычно, стояла возле входа в подземный переход около вокзала, просила милостыню. — Подходит ко мне какой-то кавказец, предлагает хлопнуть по рюмашке… Остальное помню очень смутно. Очнулась в автобусе. Рядом со мной спали еще две женщины.
По их виду я сразу поняла, что это мои сестры по несчастью. От остальных пассажиров нас загораживала ширма. Доехали до Махачкалы, там нас пересадили в микроавтобус. Так я оказалась Новом Хушете, на кирпичном заводе, где прожила почти три месяца. Первые три дня Елену с другими новенькими кавказские мужчины приводили в чувство, отпаивали родниковой водой. Видимо, это плюс свежий воздух помогли всем быстро встать на ноги после долгой дороги. Елена к тому моменту не понимала, что стала рабыней. — Всех определили на кухню — готовить еду рабочим кирпичного завода. Они, так же как и мы, фактически были пленниками. За работу не платили ни копейки. Выдали рабочую робу и кирзовые сапоги. Вставали мы в шесть утра и вместе с двумя новыми знакомыми начинали готовить обед, а завтракали мужчины оставшимся ужином.
На завтрак в основном были каши с мясом, на обед — борщ или суп, на второе — гуляш, а на ужин смешивали остатки обеда и завтрака, плюс что-то доваривали. Хозяин, бывало, выдавал по 250 граммов водки мужикам на ужин. У него где-то в горах стоял собственный спиртовой заводик. Мяса хозяин не жалел, ведь оно всегда было тухлым. Поэтому перед готовкой мы его выдерживали несколько часов в уксусе, но запах все равно оставался. Готовить все равно старались хорошо, парней было жалко — они пахали и пахали как проклятые.
Выходных нам не давали. Отдохнуть можно было только тогда, когда на заводе не было заказов. Но это бывало очень редко. Жили мы с девчонками в небольшом сарайчике. В сарае стояли четыре металлические кровати, печка-буржуйка и умывальник. Общий туалет находился на улице, но это никого особо не напрягало. Мужчины, а их было около сорока человек, жили в отдельном здании. Спали они на двухъярусных кроватях. Кроме работы на кухне мы еще у них убирались.
— Не верится, что никто из рабочих не возмущался своим положением…
— За то время, когда я находилась в плену, особых протестов не видела. Народ был запуган. За незначительную провинность у всех на глазах сын хозяина избивал провинившегося плетью. Могли даже посадить в яму! Правда, ненадолго — работать кому-то надо ведь. Бежать люди не пробовали. Поймите — документов нет, денег тоже. Куда пойдешь? Тут хоть кормят, крыша над головой есть. А дома многих никто не ждет.
Однако у меня примерно через две недели стали возникать мысли о побеге. Тем более что завод забором не огорожен и серьезно нас никто не охранял, а хозяйские овчарки были лучшими друзьями кухни. Женщина начала потихоньку обсуждать возможность бегства со своими подружками, но те по разным причинам отказывались беседовать на эту тему. Скорее всего, боялись провокации со стороны Елены. Пленница поняла, что среди таких же, как и она, невольниц понимания ей не найти, и решила сама попробовать сбежать из ненавистного места. Уходить решила рано утром, за час до подъема. Лена собрала немного еды на первое время и перед самым рассветом спокойно двинулась в путь по дороге на Махачкалу. На окраине города ее остановили сотрудники ДПС и доставили в отделение. Сначала она обрадовалась, что попала в руки полиции, однако радость оказалась недолгой… — Я была уверена, что они мне помогут… Рассказала сотрудникам о кирпичном заводе и о том, что там творится. Они внимательно меня выслушали, записали мои данные… и вернули меня обратно хозяину.
Как позже я узнала, он за меня заплатил 20 тыс. рублей. Мне об этом рассказывал сын хозяина завода, когда лупил меня за побег. После возвращения на завод Елену жестоко наказали. В назидание другим ее избили и посадили на три дня в яму. После «карцера» ее выгнали с кухни и заставили работать на самой тяжелой работе. Она занималась обжигом кирпича возле печи, загрузкой готовой продукции в самосвалы и другой тяжелой работой. Казалось, что рабский труд никогда не закончится и единственный путь с кирпичного завода — безымянная могила в сырой земле, но тут удача улыбнулась Елене.
За серию краж, совершенных в Москве, ее объявили в федеральный розыск. Как ни парадоксально это звучит, обвинение в преступлении дало женщине долгожданную свободу. В один из мартовских дней 2016 года на завод приехали местные полицейские. Они о чем-то переговорили с хозяином и забрали Елену в отделение. Как позже узнала женщина, за нее заплатили деньги. По «законам гор» женщина являлась собственностью директора кирпичного предприятия, и просто так ее забрать у рабовладельца не могли даже дагестанские блюстители закона.
На следующий день бывшая пленница вместе с московскими сыщиками уже ехала в поезде обратно в столицу. В Москве она получила условный срок, но образ жизни, к сожалению, не поменяла. А значит, входит в группу риска и, возможно, когда-нибудь опять проснется утром в солнечной Махачкале.
