Меня везли на кресле по больничным коридорам. В каждой палате лежало по 4-6 человек. Но мне выделили отдельную. И все бы хорошо, не делай этого для тех, кто умирает, чтоб другие не видели.
Я успокоилась, когда уже легла на кровать. Вся ответственность, работа, выбор и страх – их не было. Не было больше ничего, то тяготит нас за жизнь, что заставляет нас думать, переживать. Была я, моя жизнь или ее остатки и это солнце в небе.
И вот тогда вся жизнь вокруг меня забурлила. Я оглянулась и с радостью встретила эти прекрасные лучи солнца, пение птиц, свежий воздух и гудящую улицу, людей в палатах. Ах, спасибо, Господи, что я поняла, насколько прекрасна жизнь, хоть и перед самой своей смертью.
Отдельная палата и диагноз «острый лейкоз четвертой степени» и печальная фраза врача «неизлечимо больна» все меняли. Зато, был плюс. Ко мне пускали всех и в любое время. Родственники стали приходить попрощаться, а я их веселила и радовалась. Давно ведь многих не видела.
Мне было скучно самой и я начала ходить по палате. А через пару дней вообще выходить в коридор смотреть телевизор. Врач была в шоке и не понимала, как я это делаю? Я и сама не понимала. Просто хотела любить всех и каждого. А она злилась, ругала меня.
А потом меня перевели в общую палату. Врач ругала меня. У меня анализы трупа, как она говорит, а я бегаю, радуюсь, люблю жизнь и ее людей. В палате было тихо и мрачно. А я выкатила арбуз, который мне принесли и сказала, что после химии он очень полезен и помогает.
Этой же ночью дежурный врач нас еле успокоил, так мы ржали. Со временем все в палате стали веселыми и прекрасно выглядели.
Через еще пару дней врач нерешительно спросила:
— А вы не могли бы перейти в другую палату?
— Зачем?
— В этой палате у всех улучшилось состояние. А в соседней много тяжелых.
— Нет! – закричали мои соседки. – Не отпустим.
А после в нашу палату стали приходить гости, поговорить, пообщаться. Перебраться в новую палату мне не дали, но гостей у нас появлялось и появлялось. А врач ходила злая, ведь мое состояние становилось все лучше, а она, выходит, не могла поставить диагноз.
Выходит, она меня в палату смертника, всех родственников подняли, уже и похороны хотели организовывать, 4 дня мне дали. А прошло и четыре, и семь, и десять. И уже к концу десятого дня мое состояние улучшилось. Я пролежала там несколько недель.
А после врач пожаловалась мне, что так мой диагноз так и не узнала, а я уже и здорова. Чудо! Настоящее чудо, как говорили все.
А, когда выписывала мне, сказала:
— Так жалко, что вы уходите, у нас еще много тяжелых.
Из моей палаты все выписались, по больнице смертность упала на 30%. Удивительно! Никто не понимал, в чем же дело? Неужели ведьма? Но нет. Никакая это не магия. Это любовь. Простая любовь.
