Катя отказалась от сына. Работала главбухом в больнице, когда однажды ей сказали, что к ним терапевтом устроился молодой мужчина

Катя росла тихим ребенком, порою даже очень тихим.

Девочка стеснительная, медлительная, да еще и в очках. Ну какой же ей еще быть-то.

Ну, вот и выросла она. Увы, не белым лебедем. Серая мышь да и только. Впрочем, не всем же звезды с неба хватать. Росла, училась, работала. Правда замуж вот не вышла. Мало кто из парней внимание обращал.

А те, кто и положил может глаз, были либо подлецами последними, либо Катя при них так смущалась, что дальше одного свидания в кафе дело редко заходило.

Однажды в один из таких вечеров в кафе девушку опоили и увели. Сквозь мутную пелену Катя скорее видела, чем ощущала, как ее раздевают и бросают на кровать.

Пришла в себя она уже на улице на скамейке. Была глубокая темная ночь. Все внутри ныло и болело, ее трясло так, словно по ней пустили разряд тока.

Вскоре выяснилось, что она беременна. Матери, с которой жила, она ничего не сказала — побоялась. Да и вообще, все это время она находилась в каком-то отрешенном мире.

А потом тайное стало явным, но аборт было делать уже поздно. На семейном совете все таки решили рожать, но ребенка оставить в роддоме.

Через пять месяцев родился крупный мальчуган, которого тут же забрали у матери, она его даже не покормила. Больше Катя его не видела. И без того серая жизнь потекла по старому.

С того дня прошло тридцать лет. Екатерина Ивановна работала главным бухгалтером в местной поликлинике. В силу своей должности знала весь персонал от А до Я.

Однажды ей в регистратуре сказали, что к ним терапевтом устроился молодой мужчина, почему-то очень похожий на нее. Ну Катя под деловым предлогом решмла заглянуть к новенькому доктору.

И обомлела — она словно в зеркало посмотрела. Материнское чутье заставило сердце чуть ли не из груди выпрыгнуть.

Екатерина Ивановна быстро навела справки о новом враче. Женат, есть двоих детей, вырос в детдоме. Катя чувствовала — это ее родной сын. Но как проверить это, как намекнуть парню. Намекать не пришлось.

Эдуард сам подошел к Екатерине, отвел в сторону и спросил в лоб: “Вы ведь моя мама?” Женщина разрыдалась. Они подали материалы на тест ДНК.

Пока ждали результаты, в которых, впрочем, оба не сомневались, Эдик познакомил “мать” со своей семьей. И настолько приветливо ее там приняли, что Екатерина от разлившегося по ней душевного тепла будто сияла.

Тест оказался положительным. Мать и сын через тридцать лет все же обрели друг друга. И, что делает ему огромный жирный плюс, Эдик ни разу ни в чем не упрекнул мать. Он был очень рад.

А Катя увлеченно наслаждалась своим запоздалым материнством и новым для нее статусом “мамы” и “бабушки”.